Гибель богов [= Книга Хагена ] - Ник Перумов

— Теперь, клянусь муками Нифльхеля, мне придётся нарушить Закон Древних, — точно готовая к броску кобра, прошипел Мерлин. — Но сперва я скажу тебе кое-что, червь! Твой Учитель решил стать самозваным князем Мира сего — но, похоже, ему достанется лишь Ничто, даже сумей он взять верх и надо мной, и над остальными… А теперь ты отправишься на суд Ямерта!

Хаген знал достаточно о Перемещающих заклятьях, чтобы сообразить, что нужно как можно скорее убраться с того места, на котором он только что стоял. Зашвырнуть его в невообразимую даль Обетованного несложно — но для этого Мерлину пришлось накладывать свои чары не на самого хединсейского тана, а на то место, где он находился.

Брызнуло вверх крошево раздробленного камня — подобно тому, как раскалывается чёрный пол пещеры, где Ночная Всадница билась со слугами Дальних Сил. Острый осколок ударил в шлем Хагена, и тому оставалось лишь возблагодарить Учителя за науку; сдвинься он на миг позднее или на дюйм ближе — ему сейчас предстоял бы полёт сквозь бездны, прямо к пресветлым очам грозного Бога Солнца.

«Что ж, хвастливый колдун, давай сыграем в детские пятнашки!»

Однако Хаген явно недооценил Мерлина. Верховный Маг плел невидимые сети вокруг тана с такой быстротой, что тот не мог остановиться ни на мгновение; пришлось вновь сорваться с места и носиться зигзагами по залу, стараясь, во-первых, не пересечь запретной черты, где его поглотил бы притаившийся под потолком вихрь, и, во-вторых, не давая владыке Авалона как следует прицелиться. Мерлин гонял его нещадно, однако очень быстро сообразил, что могучий воин выдохнется ещё не скоро, а преподанные Хедином уроки позволяют ему чувствовать смыкающиеся незримые тенета и избегать их. Верховный Маг внезапно прекратил попытки и впился в мечущегося по залу человека тяжёлым, неотрывным взглядом. Прочие Смертные могли потерять рассудок под взглядом этих узких немигающих глаз; иное заклятье не настигло бы Хагена.

Уклоняясь и увертываясь, Ученик Хедина внезапно ощутил странную перемену в себе: ему вдруг очень захотелось опуститься на четвереньки и завыть.

Это было заклятье Трансформации — когда Маги, желая отделаться от докучной помехи, обращали её в нечто, уже не способное помешать им, — в дерево, птицу, цветок или рыбу… Отнять жизнь они не могли, а вот изменить тело — вполне. В колдовских войнах эти заклятья используются мало — его можно наложить на живое существо, но требуется немалое время, даже необычайно искусному в колдовстве Мерлину.

Однако средства защититься от этого чародейства Хаген не знал. Его отчаянную попытку отвести чары Мерлин опрокинул играючи, подобно тому, как штормовая волна размётывает утлый плот. Чары вползали в сознание тана, он всё ещё метался, пытаясь дотянуться до волшебника мечом, кровь и слезы градом катились по лицу, он понимал, что всё погибло, что каким-то ободранным котом ему не прожить и получаса — его просто придушит первый из вошедших слуг Мерлина…

«Учитель! Учитель, помоги же, отзовись!»

Молчание. Да и кто знает, мог ли этот отчаянный призыв вырваться с зачарованного острова и достигнуть Дна Миров?

Ноги тана подкашивались, руки на глазах уменьшались в размерах, отказывались держать эфес; под одеждой — он чувствовал это — из кожи лезла густая, мерзко пахнущая шерсть, челюсть ощутимо вытягивалась вперёд, так что ей уже становилось тесно в глухом шлеме… При этом сознание менялось последним, словно Мерлин, желая поиздеваться, стремился, чтобы его жертва полнее осознала весь кошмар происходящего с ней — потом, в самый последний момент, сознание разом изменится на звериное, сохранив лишь человеческие воспоминания — и жгучую, непереносимую боль от совершившегося.

«Учитель! Да Учитель же! Орлангур! Проклятье!»

«Используй Диск, глупец!» — грянуло в сознании, точно сотни колоколов разом ударили тревогу.

Глаза тана застилала кровавая пелена, однако сквозь неё он всё-таки смог разглядеть, как мраморный алтарь медленно, точно нехотя, распадается на две половины. Диск стремглав вернулся в пославшую его руку. Уже изменившимися пальцами — кургузыми, скрюченными, почти не слушающимися — тан ухитрился схватить оружие. Ненависть к Мерлину палила его до такой степени, что не потребовалось даже целиться, сверкающий круг сам вырвался из рук. На его пути тотчас вспыхнула золотистым огнём тонкая сеть, точно сотканная из солнечных лучей. Оружие Света нельзя было останавливать Тьмой.

Ослепительно белый, словно сотворенный из чистейшего горного снега с самых недоступных вершин Диск врезался в это золотое сияние. Раздался звук, точно рвалась очень плотная и прочная корабельная парусина, движение Диска замедлилось — однако нити тоже вспыхивали алыми огоньками и быстро лопались. Через несколько секунд сеть была прорезана.

За эти секунды Мерлин успел собраться с силами — но при этом ему пришлось отменить свое заклятье Превращения. Страшная тяжесть исчезла, Хаген вновь ощутил себя прежним; из-под латной рукавицы выпало несколько рыжих коротких волос.

Волшебник выбросил обе руки вперёд, зажав Диск между ладонями в доле дюйма от своего лица. Раздалось шипение, кисти Мага окутались паром, Диск вырвался и ударил Мерлина между глаз. И тут оторопевший Хаген увидел, как смертоносное оружие, сильнейшее из всех, когда-либо сотворенных Светом, отлетает обратно, оставив на переносице Мерлина отвесно прочерченную кровавую полосу — и всё!

Однако же этот успех дался Верховному Магу недёшево. Даже у него на висках выступили бисеринки пота, а из взгляда исчезла самоуверенность. Больше он не бранился и не сыпал угрозами. Он понял, что предстоит нешуточная схватка; нелегко справиться с противником, если у того в руках — Диск Ямерта! И всё же для Мерлина это означало лишь некоторую отсрочку его конечной неизбежной победы — какой Смертный, пусть даже с чудо-оружием, сможет одержать верх над Магом? У Главы Совета Поколения имелось множество средств, и, если бы не Диск из Храма Солнца, Хаген уже давно бы исчез с этой земли.

Хаген понимал, что волшебнику нельзя дать опомниться и собраться с силами; тан не знал, как он сам выйдет из этого боя, да это и не слишком его интересовало. Армия потеряна, он остался один… и даже Учитель не поможет ему вновь вернуть обратно его воинов. Что ж, он будет бить этого колдуна Диском, пока ему, Хагену, не откажут руки и сознание; а там — будь что будет. Быть может, к тому моменту Учитель уже сможет появиться здесь…

И Хаген стал бить. Ненависть давила грудь, мысли пропали, он видел только тощую фигуру Мерлина — и раз за разом метал Диск, не давая волшебнику времени для составления сколько-нибудь сложного заклятья. Орудие с шипением вспарывало воздух — но каждый раз Магу удавалось отбиться. «Он поистине явил себя великим волшебником», — с невольным уважением подумал Хаген. То из-под пола внезапно выныривали длинные шевелящиеся руки-щупальца с гибкими пальцами, судорожно хватавшие пролетавший Диск; то синий туман неожиданно сгущался перед лицом волшебника, и порыв Диска угасал в нём, как вязнет стрела в перине; то Мерлин голыми руками отбивал оружие Ямерта в сторону… И всё-таки каждый раз на теле Главы Совета Поколения появлялся новый кровоточащий шрам, каждый раз у Мерлина вырывался болезненный стон — и ему никак не удавалось собрать силы для решающего колдовского удара.